harthighlo

Вот знаете такое ощущение, когда читаешь книгу и ощущаешь, что словно был в тех самых, описываемых на белых страницах, местах. А когда роман окончен, книга закрыта, чувствуешь, что тебя выдрали - сорвали со страниц! Ты не на своем месте! Чувство пустоты и не полноценности себя. Ты побежден! Тебя победили, те самые страницы, они захватили твой разум и чувства! И это прекрасно! Роман, прочтенный мной, сохраниться в веках или, по крайней мере, в моей памяти. Пока я еще могу помнить… Слова «Берлин, Александерплац» надолго застрянут у меня в памяти. Хотя первоначальные ассоциации были, почему-то, с гитлеровским Берлином. О его авторе, Альфреде Деблине, я знал.…Да ни чего я о нем не знал, если бы не старый знакомый букинист не посоветовал мне его. Книга «въелась» в меня, оказалась самой яркой «встречей» с Берлином. И при первой «встрече» меня потянуло на Александерплац…Рассказанная романе история Франца Биберкопфа, если брать историю эту саму по себе, весьма проста, даже незамысловата. Бывший транспортный рабочий, отсидев четыре года за непреднамеренное убийство любовницы, решает стать порядочным человеком. Торгует галстуками, потом газетами, завел толстуху-любовницу, всем доволен. Первый удар нанес приятель, обманувший доверие. Биберкопф запил, но еще устоял на ногах. От второго удара он уже не оправился. Этот удар тоже нанес приятель, некий Рейнхольд. Наш герой по неведению спутался с воровской шайкой, в которой подвизался Рейнхольд, и тот, не вполне доверяя дружку, выбросил его на ходу из машины, прямо под колеса полицейской погони. В результате Биберкопф потерял не только руку, но и желание оставаться порядочным. Теперь его болезненно влечет к убийце Рейнхольду, он становится бандитом. И Рейнхольд нанес третий удар: задушил новую любовницу Биберкопфа, к которой тот был сильно привязан, да еще попытался свалить вину на него самого.«Берлин ,Александерплац» создавался незадолго до прихода фашизма к власти. Атмосфера времени передана в романе не только в бурлении политических митингов и разгуле преступности, но и стилистически во всеобщем хаосе, мельтешении подробностей, перебивающих друг друга голосах людей. Деблин показывает все это своими весьма специфическими средствами. На читателя обрушивается лавина фактов: сводки погоды, данных о широте и долготе, на которых расположен Берлин, сведений о количестве городских вокзалов до почти не переваренной газетной информации. Факты монтируются не только с событиями биографии главного героя, не только с осколками берлинской жизни, которую Биберкопф видит, слышит, обоняет, но и с совсем чужими историями, рассказанными по поводу и без повода, с библейскими цитатами, кабацкими песенками, символическими видениями. Показывает важные моменты в истории и пути становления Германии того времени.Возникает образ почти мифический, образ города-чудовища, города-спрута, города-клоаки. Берлин как бы опутывает, проглатывает, переваривает людей и исторгает трупы — физические или духовные.Роман несет в себе как черты экспрессионизма, так и неореализма. Это своеобразное сочетание дает возможность реконструировать некоторые особенности литературы конца 20-х годов. Альфред Деблин использует экспериментальные техники повествования: «поток сознания» и метод монтажа, практикуемый и экспрессионистами.Проблемы личности и действительности, ставшие центральными для литературы неореализма, вбирают в себя многие другие вопросы, разрешение которых непосредственно связано и часто прямо от них зависит. К таковым, например, относится проблема большого города, места жизни современного человека. О «потоке сознания» у Деблина. Роль этой техники сводилась у него к возможности показать через открывавшуюся на миг душу героя все тоже внедрение жизни в сознание человека. Монтаж позволил писателю втянуть в калейдоскоп романной действительности десятки персонажей, бесчисленные приметы немецкой столицы в предгрозовой 1928 год. В момент, когда Франц Биберкопф терпит очередное поражение, его история прерывается главой о берлинских скотобойнях: человек уподобляется неспособной сопротивляться скотине. Но и эта глава разорвана вставкой о библейском Иове. Измученный Иов страдает, согласно Деблину, больше всего от того, что он внутренне сломлен, что в нем иссякла сила. Такое состояние, по убеждению писателя, непереносимо для человека. Именно в форме иносказаний: вкрапленные в романный текст рассказы об убийстве Агамемнона, о несостоявшемся жертвоприношении Авраама, о блеске и нищете Иова — это своеобразные вариации истории Биберкопфа, ее проекции, — можно ощутить истину и полноту деблиновского реализма.Может показаться странным, что на роль собеседника с миром, с обществом Деблин выбрал столь отчужденную от общества личность, как Биберкопф. Этим он и в самом деле не облегчил себе задачу. Он просто решил ее. Ибо одной из целей романа было показать, что всякий человек накрепко впаян в окружающее его бытие. «Во мне навсегда застряло, что мы, что я принадлежу к беднякам, — писал он. — Это определило весь мой характер. К этому народу, к этой нации принадлежу я: к беднякам». Принадлежа к беднякам, сражаться за свое, личное место под солнцем и искать решения для всех - это выбор Альфреда Деблина, а богатство - бессмысленно.Он родился 10 августа 1878 года в Штеттине в семье коммерсанта. За три года до первой мировой войны Дёблин начинает свою деятельность врача-психиатра и практикует в рабочих кварталах Берлина. Деблин работает в клиниках и публиковал научные статьи. Правда, после того как он женился и семья разрослась, ему ради заработка пришлось стать рядовым врачом и пользовать тех самых бедняков, неудачников, париев, которых он описывает в «Берлин, Александерплац».«…Существует книга...- пишет западногерманский исследователь В. Йене, — в которой мир остается миром, а человек человеком, в которой мир разговаривает с человеком, а человек с миром и оба, «я» и общество, обладают более прочными контурами, чем во всех двадцати семи томах эпопеи Жюля Ромена: мы имеем в виду «Берлин, Александерплац» Альфреда Деблина…»Именно в Берлине 20-х, на Александерплац побывал я. Или это Александерплац, это целый мир, целая эпоха побывала во мне. Я не знаю.…Возьми и ты, уважаемый читатель, пройдись по нему! Но будь осторожен: там можно застрять!